I am enough. Просто. Ешьте. Еду. - Анастасия Чекмарева

Я пришла к Полине в субботу и спросила её: «Полина, как тебе мои кофта и юбка?» Она сказала, что, конечно, заметила новые вещи; добавила, что они очень красиво смотрятся. Тогда я задала вопрос, который начал меня волновать после покупки: «Нормально ли то, что я купила вещи, которые меня „прячут“? Не значит ли это, что я просто пытаюсь „скрыть“ свои проблемы с восприятием тела: просто „сбежать“, чтобы о них не думать?»

Полина ответила, что всё в порядке, я всё равно иду по верному пути, и такие вещи пока мне помогают, и, вероятнее всего, скоро и их помощь мне будет не нужна. Меня это успокоило, и в дальнейшем я покупала себе ещё больше вещей на 1—2 размера больше того, какой был у меня.

Я пошла в ТЦ, говоря себе: «Так надо, Насть. Это очень уж по-детски придуриваться и ходить в том, что мало, говоря себе, что всё ещё можешь это на себя натянуть».

Я купила одежду 46-го размера (был 42). Мир не рухнул. Продавцы не смотрели на меня, как на тряпку и безвольную никчёмность. На улице вообще всем было плевать на это.

Я чувствую по себе, что приближаюсь к 48-му размеру. Но мне дороже стать свободной от расстройства, восстановить свои сигналы голода, метаболизм и здоровье (ментальное включено), чем дрожать над фигурой и «ничего больше в этой жизни мне не надо, как поесть полезно и правильно».

*

В начале мая мы с Андреем снова собрались съездить к его родителям. Это было чудесное время, просто великолепное, тогда я уже могла его «чувствовать» – я «просыпалась». Мы решили поехать на машине: Лёша и Оля (двоюродные родственники Андрея), Олин молодой человек – Кирилл, сам Андрей и я.

Это было весело! Никакого вонючего медленного автобуса. Смотришь в окно, машина несётся по дороге посреди леса, зелень, голубое небо, сырая земля, в мыслях уже лето. Я пыталась ловить каждый момент, до этого в расстройстве я как будто сидела в подземелье и несколько лет ничего не видела.

У меня всё ещё были отёки, и время от времени я их стеснялась. Оля сама по себе очень худая от природы, а я – нет. Сначала я пыталась сравнивать себя с ней, но сразу же отгоняла мысли: я понимала, что делаю в корне неправильные вещи. Все относились ко мне очень хорошо, я успокоилась.

Мы заехали в какую-то глушь, нам пришлось сворачивать на просёлочную дорогу, причём нужно было всем выйти из машины, чтобы Кирилл мог проехать быстро и без проблем. Мы шли по траве впереди машины и смеялись, о чём-то болтали. Было утро, прохладно и свежо.

Оля с Кириллом взяли свою собаку, чёрного померанского шпица: она тоже нас веселила, пока мы ехали. Это была лучшая дорога к родителям за всё время. Люди, обстановка, собственное спокойствие и хорошее настроение – всё вместе очень помогало мне, и я хотела жить именно так, комфортно, всё больше отдаляясь от проблем с едой.

Так как мы некоторое время блуждали, иногда останавливались, чтобы выгулять собаку и перекусить, то приехали позже, чем ожидали родители (в городке нас ждали и родители Оли с Лёшей).

Не помню, кому пришло в голову так сделать, но решили, что будет следующее. Парни звонят родителям и говорят, что застряли и еле толкают машину. Олю пересаживают за руль, я буду сзади, а Андрей, Лёша и Кирилл как будто бы толкают автомобиль к нужному подъезду. Когда все родители увидели, что машину еле «тащат» к дому, они, конечно, перепугались. В итоге все начали хохотать от такой глупости. Я была счастлива, что самые тяжёлые времена теперь позади.

В мае 2016 мой Страшный Голод начинает уменьшаться.

1. Тревога упала до 10% из 100;

2. Принятие тело увеличилось на 50%;

3. Влияние триггеров упало на 90%;

4. Ощущение «чужого» тела умерло.

Я снова работаю сама с собой без психолога: мне разрешили дойти до «финиша» самостоятельно. Восстановление реально! Временами оно может быть очень и очень больным, но то, что вы получите в конце, перекроет всё, что переживёте.

Самые тяжёлые месяцы восстановления были с ноября 2015 по март 2016 года. Ощущение, что меня тошнило ОРПП и мне было безумно плохо от того, что мне нужно с ним попрощаться насовсем. Я обращалась к Алёне Ставровой: нечасто, когда уже совсем было невыносимо. Каждый день меня ели мысли, правильно ли я делаю. Я чувствовала, что «моя фигура» каждый день «уплывает» от меня. Каждый день я писала мужу, пока он был на работе, подругам. Каждый день меня успокаивали и просили есть, не бросать.

ОРПП очень мучительно умирало в тот период. Я психологически страдала и считала, что во мне погибло всё прекрасное, а я полетела в грязную яму со скоростью света: там я уже стану никому не нужна.

Но в тот период я думала, что «убивала» друга и переживала, что это ошибочный шаг. Я не хотела, чтобы во мне что-то умерло. В рекавери ОРПП как будто вылетало изо рта, будто меня рвало: клочьями, кусками. Оно уходило, и я не могла быть к этому равнодушной: расстройство было вживлено в мозг – появилось ощущение, что отрывали кусок от моего тела.

Тысячный раз повторю: без помощи психолога я бы вряд ли прошла восстановление. С приходом Полины мне будто вкололи анестетик. ОРПП начало уходить ещё быстрее, но я уже не чувствовала это так болезненно: как будто я жила с анестезией в центре тела, которая не давала мне тревожиться. Потом её убрали – сеансы с психологом закончились, но у меня уже практически ничего не болело, как будто моя «рвота» прекратилась и из меня уже всё вышло.

P.S. Мне помогала @celestebarber в «Instagram», которая вообще никак не связана с ОРПП, но, если увидите её аккаунт, то поймёте, в чём была её помощь. Обалденная женщина.

*

Мы погостили у деда Андрея, потом поехали в дом к его родителям. Там накрыли стол, отмечали приезд, болтали. Я невыносимо скучаю по тому времени. Оно напоминает мне детство, когда не было никакой ответственности, и, единственное, о чём ты переживал, было то, с кем ты побежишь с утра гулять.

Здесь никто не знает об ограничениях (до тринадцати человек за всё время). Муж за общим столом сказал: «Мы наконец-то взялись за голову». Я как представила, что нужно будет объяснить, просто отшутилась и свела всё на «Нет».